Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Страница 102

102

– После победы в октябре 17-го большевики, чтобы наладить сообщение с, так сказать, главной базой, начали подготовку космических, как тогда говорили, «эфирных», полетов. В самый разгар гражданской войны Вождь дал указание Цандеру и его товарищам готовить космическую технику. В двадцатые годы работа продолжалась, причем к ней подключили знаменитого философа-идеалиста Циолковского, который, оказывается, был контактером с юных лет…

– Кем был? – не поняла Ольга.

– Контактером – то есть, с марсианами якшался. Одновременно началась широкая пропаганда космических полетов. Пропагандировались такие опусы, как «Аэлита» графа Толстого, строились планетарии. Даже назвали какую-то деревню «Марс»…

– А что, действительно назвали?

– Вроде бы, – пожал плечами Келюс. – Кажется где-то под Ленинградом… То есть, Петроградом. Ну-с, а с середины 20-х с Марсом была установлена постоянная связь через базу марсиан на Тибете, в так называемой Шамбале, благодаря известному ныне Рериху. Кстати, эта связь поддерживается до сей поры через его сына. В конце 20-х правительством было получено послание от так называемых махатм, то есть, читай, марсиан, где обещалась всяческая поддержка всех большевистских начинаний… Кстати, Ольга, такое послание действительно было, только, конечно, не от марсиан… Ну, тут много всякого. Белые ламы из Шамбалы помогают Красной Армии… Ага, а вот про Антарктиду: оказывается, освоение Антарктиды было вызвано тем, что тамошние условия идеально соответствуют марсианским. Так сказать, плацдарм для высадки. А вот и схема… Главная база супостатов на Тибете, затем в Южной Америке… Это, похоже, Эквадор. Ну и запасная база в Крыму… Потому-де там проводят совещания и встречи со всякими союзниками. Столицу они, оказывается, контролируют через специальный излучатель. Вот так… В конце письма, естественно, просьба срочно спасать родную страну от жидо-марсианских козней и заодно выпустить автора из Кащенки. Подписи, кстати, нет, вырезана.

– Но ведь это неправда, Николай? – в голосе Ольги слышался испуг. – У нас большевиков называли по-разному, даже «слугами Антихриста». Но ведь этого не может быть!

– Думаю, марсиане тут ни при чем, – согласился Лунин. – Но, похоже, этот бедняга кое-что узнал – про излучатель в Столице, да и про Крым. В любом случае я ему почему-то не завидую…

Внезапно он замолчал. Холодный порыв ветра ударил из раскрытого окна, дохнуло сыростью, влажным спертым воздухом, и на мгновение Келюсу вспомнились коридоры столичных катакомб. Форточка хлопнула, вновь растворилась, и вдруг что-то черное мелькнуло прямо перед лицом Николая. Летучая мышь, невесть каким образом попавшая в квартиру, метнулась прямо к столу, затем резко взмыла вверх, чуть не задев лицо Лунина, подлетела к Ольге, потом снова ушла вверх… Вновь хлопнула форточка, и все кончилось. Из приоткрытого окна вместо катакомбной сырости вновь струился теплый майский воздух, напоенный ароматом отцветающей сирени.

– Мерзость! – произнес, наконец, Келюс. – Откуда это она? Хорошо, еще, в волосы не вцепилась!..

– Заблудилась, – предположила Ольга самым спокойным тоном, но Келюс чувствовал, что девушке тоже не по себе. Он аккуратно сложил бумаги и спрятал их в стол. Охота читать странные документы полностью пропала.

На следующее утро, уходя на работу, Лунин как бы между прочим поинтересовался, умеет ли Ольга обращаться с оружием. Она, ничуть не удивившись, ответила утвердительно. С этого дня Николай стал оставлять ей браунинг.

С каждым днем настроение Николая портилось. Стало казаться, что на работу и с работы его сопровождают какие-то странные личности. Держались они на приличном расстоянии, и Келюс так и не смог понять, действительно ли началась слежка или просто шалит воображение. Пару раз, выглянув вечером с балкона, он замечал внизу странного мужчину в широкополой шляпе, который сидел на скамейке, выгуливая огромную черную собаку. Во дворе было полно собачников, но этого Николай видел впервые. В конце концов он не выдержал и поинтересовался мнением своего соседа – владельца красавицы-колли. Тот сказал, что странного собачника он прежде не видел, а вот собака у этого типа и вправду необычная. Во всяком случае, другие псы обходят ее десятой дорогой, даже те, которые не преминули бы в ином случае выяснить свои собачьи отношения.

Тревога Келюса не могла укрыться от Ольги, но на все вопросы Николай отвечал ссылками на производственные неприятности. Лунин понимал, что девушка ничем не сможет помочь, а тревожить ее раньше времени не хотелось.

Закончив работу с архивом, Келюс аккуратно упаковал папки в черный «дипломат», а затем целый вечер писал большое письмо, к которому приложил одну из архивных фотографий. Не доверяя своему почтовому ящику, он специально съездил после работы на Главпочтамт, бросив письмо там в расчете на то, что в сутолоке огромного зала на него не обратят внимания.

Ночью Келюсу не спалось. Он прислушивался к шорохам, доносившимся из окна, к дальнему гулу машин, и эти привычные звуки отчего-то стали казаться зловещими. Выругав себя за паникерство, Николай встал и направился в кухню выкурить сигарету и выпить холодного чаю – все это в комплексе обычно приводило его в равновесие. Сигарета уже догорала, Лунин успел вполне успокоиться, когда вдруг заметил, что в дверном проеме, ведущем в коридор, кто-то стоит. Собственно говоря, он заметил это еще за несколько секунд, но почему-то сознание отреагировало только сейчас.

– Ольга? – хотел спросить он, но смолчал, поскольку сразу понял – это не она.

102