Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Страница 104

104

– Хорошо…

Келюс, собравшись с силами, направился к подъезду. Он боялся, что эти двое пойдут следом, но Сиплый и Китаец остались на месте, только черная собака проводила Николая до самых дверей.

Лунин долго возился с замком – боль мешала попасть в замочную скважину. Когда он, наконец, открыл дверь, Ольга уже стояла на пороге, а ствол браунинга смотрел ему прямо в лицо.

– Слава Богу, – девушка опустила пистолет. – Я подумала…

– Правильно подумали…

Келюс запер дверь, сбросил на пол окровавленный пиджак и, шатаясь, подошел к телефону. Но трубка мертво молчала – Сиплый оказался предусмотрителен…

– Вы сильно ранены, Николай? – услыхал он голос Ольги. Девушка стояла, внешне совершенно спокойная, только губы были сжаты, и глаза, не отрываясь, смотрели на окровавленную его рубашку. В руке у нее каким-то чудом оказались бинты и йод.

– Я не ранен, – Келюс устало опустился в кресло. – Собака, кусачая такая…

– Снимайте рубаху!

Девушка промыла укус, продезинфицировала и наложила аккуратную повязку. Было заметно, что действует она умело, как опытная медицинская сестра.

– Я два года работала в госпитале «Красного Креста», – пояснила Ольга, – вам сейчас надо лечь.

– Всенепременно! – кивнул Келюс, лихорадочно соображая, что делать. Те двое явно не хотят огласки, значит можно постучать к соседям позвать на помощь, но первый же милицейский патруль заинтересуется Ольгой. А кроме того Сиплый может прийти и завтра, и послезавтра…

Николай побрел в спальню и нырнул в недра платяного шкафа. Рубашку и куртку для себя он нашел сразу, а подходящие брюки для Ольги пришлось поискать. Через несколько минут он положил перед девушкой старые, но еще приличные джинсы «Монтана», рубашку и легкую куртку.

– Что это? – не поняла Ольга.

– Переодевайтесь! Придется побегать.

Оставалось взять самое необходимое – документы, деньги и черный «дипломат», в котором были сложены папки. Браунинг Лунин спрятал в карман куртки.

– Я готова, – сообщила Ольга, появившись в дверях. Одежда оказалась ей в самый раз, только куртка сидела чуть мешковато.

Николай понимал, что оставаться в квартире опасно. Черный пес – еще не самое страшное, что могло быть у его врагов. Вновь подумалось о соседях, но Келюс вдруг сообразил, что собака может легко его учуять, и тогда пострадают еще и ни в чем не повинные люди. Нет, это была его война…

Келюс подумал и вышел на балкон. Он знал, что вход на чердак забит наглухо, как и парадный, ведущий на улицу. Но сосед по балкону живет уже в другом подъезде. В том самом, где находится странная квартира № 211!

Сосед был дома, даже балконная дверь оказалось открытой.

– Эй! – крикнул Келюс. – Илларион Петрович!

– Коля? – послышалось в ответ, из двери показалась растрепанная голова соседа – большого оригинала, разводившего на балконе орхидеи.

– Илларион Петрович, не уходите! Ольга!

Девушка вышла на балкон. Объясняться было некогда, и Николай кивнул на перила. К счастью, перелазить было нетрудно. Пораженный происходящим, Илларион Петрович, быстро отодвинув в сторону несколько горшков с орхидеями, подал Ольге руку. Убедившись, что девушка уже на месте, Келюс бросил последний взгляд через балконную дверь, подумав, что надо бы выключить свет, и тут услышал звонок. Времени не оставалось, он передал Ольге «дипломат» и рывком перебросил тело через балконное ограждение. В спешке Келюс совершенно забыл про рану, вспомнив о ней лишь когда левая рука бессильно скользнула вниз. Николая качнуло, он еле удержался и в следующую секунду наверняка бы сорвался вниз, но кто-то крепко схватил его за шиворот. Лунин, успев перехватить руку, в отчаянном рывке перевалился через соседские перила – и тут только сообразил, что удержала его Ольга.

– Спасибо, – только и мог пробормотать Лунин, переводя дух. Его так и тянуло повернуться и заглянуть в темный провал двора, и он с трудом сдержался. – Илларион Петрович, на нас напали… бандиты. Мы выйдем через вашу дверь. А вы звоните в милицию. И закройте балкон!

– Ага… да, – закивал тот. – Вот времена! Это все, Коля, демократы…

Сосед поспешил открыть входную дверь и проводить опасных гостей. Впрочем, на гостеприимство Иллариона Петровича Николай и не рассчитывал.

Оказавшись на лестничной площадке Келюс быстро осмотрелся. Квартира № 211 была этажом выше.

– Наверх! – велел он, боясь опоздать, и девушка послушно поспешила вслед за ним по темным, давно не метеным ступенькам. У 211-й квартиры они остановились. Лунин кивнул на дверь.

– Там – тайник. Убежище… Но учтите, что там время идет медленнее.

– Что значит «медленнее»? – удивилась Ольга. – Николай, зачем вы это все рассказываете? Если там можно спрятаться, то пойдемте!

– Мне нельзя, – Келюс хотел добавить о значке, зашитом в ладанке, но решил, что говорить об этом не стоит. – Ничего, Ольга, у меня есть браунинг. Стрелять я, конечно, не умею…

Не став продолжать, он нажал, как учил Петр Андреевич, четыре раза на белую, туго поддающуюся кнопку звонка. Никакого звука Николай не услышал, но дверь щелкнула и бесшумно растворилась.

– Что это? – ахнула Ольга. В дверном проеме плавал белесый, похожий на подсвеченное молоко, туман. Келюс вдруг почувствовал, как от девушки заструилось тепло, ее тело окуталось легким сиянием, в кончиках пальцев начали покалывать невидимые иголки. Скантр работал…

– Сам не знаю, – честно признался Лунин, прислушиваясь к тишине подъезда, – но через это можно пройти. Ольга, закрывайте глаза и – вперед, только не снимайте с шеи эту штуку…

104