Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Страница 163

163

Лунин поспешил сесть в первый же автобус, идущий в Столицу. Вновь встречаться со старым бхотом совершенно не хотелось.

На лестничной клетке Келюс поздоровался со своим соседом Прохором Ивановичем, в давние годы грозным следователем НКВД, а ныне скромным пенсионером, чем-то похожим на гриб-поганку. Гриб-поганка, странно поглядев на Николая, сообщил, что час назад к нему приходили двое людей в штатском. «В штатском» было тщательно интонировано. Гости, как сообщил Прохор Иванович, позвонили в дверь, но, не застав хозяина, ушли восвояси.

Николай лишь пожал плечами, хотя в том, что это были не случайные посетители, сомневаться не приходилось. На подобные вещи нюх у соседа был образцовым.

Дома он лишь успел поставить чайник, как зазвонил телефон. Лунин снял трубку и услышал голос Лиды.

– Мик приехал, – едва поздоровавшись, сообщила она.

– Ух ты! – обрадовался Лунин. – Ты его видела?

– Он звонил, сказал, что заходил к тебе, но не застал, заедет к шести. Я ему хотела рассказать, но он очень спешил…

Курносая художница сама хотела приехать, но родители, пораженные ее внезапным выздоровлением, не отпускали Лиду из квартиры ни на шаг.

Время шло медленно. Николай успел наскоро прибрать в квартире, два раза выпить кофе и выкурить полпачки «Астры». Чтобы отвлечься, он взял из шкафа мудреную книгу с жутким названием «Повстанцы Мау-Мау» и углубился в изучение извилистых путей национальной революции в далекой Кении. Лекарство помогло, и Николай не заметил, как стрелки часов приблизились к шести. Поставив книгу на место, он подумал, не заварить ли чай, как вдруг услышал шаги на лестничной клетке. И в ту же минуту кто-то позвонил в дверь.

Келюс заглянул в глазок и увидел улыбающееся лицо Мика. Николай тоже усмехнулся и открыл дверь.

– Ну привет, – выдохнул он. – Заходи, бродяга!

– Здравствуйте, Николай! – степенно и чуть снисходительно ответствовал Плотников, проходя в переднюю. Лунин невольно удивился – подобного тона от беспутного Мика слышать еще не приходилось. И внешне Плотников стал другим. Вместо модных тряпок на нем был аккуратный строгий костюм, волосы оказались коротко, по-офицерски подстриженными, да и весь вид стал каким-то иным, словно Плотников-младший повзрослел сразу лет на десять.

Вслед за Миком в дверях появилась веселая физиономия Виктора Ухтомского.

– Здравия желаю, Николай! – отчеканил он. – Мне заходить или в подъезде подождать?

Келюс втащил Ухтомского в квартиру, и молодые люди обменялись тычками в плечо. Ухтомский ничуть не изменился и был, похоже, искренне рад встрече.

– Мы днем заходили, – заметил Мик тем же странным тоном, – вас не было, мы долго ждали…

Произнес он так, что Лунина чуть не потянуло на извинения, но он тут же спохватился.

– А я, бином, что-то не видел вашей визитной карточки… сэр!

Плотников смутился и, на какое-то время потеряв свой гонор, стал прежним Миком. Лунин потащил гостей на кухню, усадил за столь много повидавший кухонный стол и поставил чайник.

– Ну ладно, – начал он, расставляя чашки. – Вижу, что живы. Надеюсь, никого не ранило?

– Меня, – поднял руку Ухтомский. – Правда, самую малость… Ерунда, зажило как на собаке. Вы-то как, Николай?

Келюс помедлил – ответить было не так-то просто.

– Вот что, – решил он, – обо мне потом, давайте о вас. Надолго сюда?

Мик и Ухтомский переглянулись.

– В общем-то, надолго, – ответил, наконец, князь. – Это длинная история… Да, Николай, вам привет от Антона Васильевича.

– Спасибо, – улыбнулся Келюс. – Как там генерал?

– Господин генерал, – как бы между прочим поправил Мик.

Келюс покосился на него, но ничего не сказал.

– Он сейчас большой человек, – не особо понятно сообщил Ухтомский, – его даже сюда не пускают, мол, опасно. Хотя тут не опаснее, чем у нас.

– Как там эта девушка? – перебил Мик, и Келюс догадался, о ком идет речь.

– В порядке. Отдыхает в Крыму.

– Хорошо…

Николай понял, что Плотников явно не хотел распространяться на эту тему в присутствии Ухтомского.

– Между прочим, мог бы и предупредить! – не выдержал он. – Как можно было отпускать ее одну?

– Извините, Николай! – виновато вздохнул Мик. – У нас… у меня было другого выхода… Вы знаете, кто она?

В голосе Плотникова было что-то странное.

– Я и не спрашивал, – успокоил его Келюс, – здесь она Ольга Константиновна Славина.

– Значит, они добрались даже сюда… Я ничего не могу вам объяснить, Николай. Пока, во всяком случае.

– Ладно, – заключил Лунин. – Сейчас ей, вроде, ничего не угрожает…

– А как там остальные? – подхватил Мик, определенно желая изменить тему разговора.

– Лида выздоровела, – сообщил Келюс, не решаясь говорить о Фроле. – Уже ходит…

– Вот здорово! – искренне обрадовался Плотников. – Ну, она молодец! А как там Фрол Афанасьевич?

– Да, – воскликнул Ухтомский, – как дела у моего дхарского кузена? Он сейчас здесь?

– Нет…

– Вот жалость-то! – огорчился Виктор. – Так хотелось повидаться! Я ведь, представляете, Николай, пока в госпитале лежал, сумел-таки перевести «Ранхай-гэгхэна». Не полностью, конечно. Вот, послушайте!..

Ухтомский принес из прихожей портфель, достал оттуда тетрадь в кожаном переплете и, открыв первую страницу, с выражением прочел:

Слушай, племя Серых дхаров,
Песнь о доблестном Ранхае,
Сыне Солнечного Леса,
Повелителе созвездий.
Путь его продлится вечно.
И дела его, и годы
Неподвластны силе ночи.
Слушай, племя Серых дхаров!

– Конечно, на «Калевалу» похоже, – смущенно добавил он, – зато, по-моему, точно… Так Фрол Афанасьевич не собирается в Столицу?

163