Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Страница 227

227

Лунину достался такой же комбинезон и офицерская фуражка. Он не стал возражать, решив, однако, что тонкая ткань, не толще спортивного костюма, наверняка обречет его на простуду, но костюм оказался с электроподогревом от миниатюрной, величиной с горошину, батарейки, укрепленной на поясе. Затем ему и остальным, выдали «уоки-токи», и наконец перед самой посадкой в самолет вручили оружие. К удивлению Николая, Лхаст и Анх не взяли автоматы. Только Серж охотно схватил «калаш» и уже не расставался с ним. Мик и Ухтомский тоже вооружились. Келюс собрался было взять предложенный ему пистолет, но, подумав, отказался.

Огромный транспортный самолет уже стоял у взлетной полосы, возле которой выстроился готовый к погрузке взвод спецназа под командой Глебова. Келюс и его товарищи пристроились сбоку. Из темноты ударил свет мощных фар, и на бетонке показалась знакомая черная машина…

…Генерал выслушал рапорт Глебова, бросил беглый взгляд на собравшихся и подозвал Лунина. Николай думал, что тот собирается что-то сказать, но Генерал сунул ему какую-то бумагу и молча пожал руку. Черная машина взревела мотором, и тут же последовала команда «На посадку». Лишь в воздухе Николай развернул документ. Первое, что бросилось в глаза, была размашистая подпись Президента. Бумага оказалась удостоверением его Специального Представителя Лунина Николая Андреевича. Келюс решил, что произошла ошибка, но Алексей пояснил, что иного выхода не было. Глебов служил в спецотряде при Белом Доме, а фамилия Алексея слишком известна. Лунин, пожав плечами, спрятал бумагу в нагрудный карман рубашки, где лежал скантр – черный тяжелый кружок, полученный о лаборатории Харьковского Технологического.

Они должны были сесть на один из крымских аэродромов, где группу ждали вертолеты. Оставалось прибыть на станцию и предъявить тем, кто находился на объекте «Пещера», письменный приказ Президента. Этот приказ, который Лунину показали только издали, находился у Алексея. На всякий случай у него же была бумага от Главнокомандующего Объединенными стратегическими силами. Скантр требовалось взять без боя. В крайнем случае открывать огонь можно только внутри пещеры, чтобы не было слышно на станции.

…Келюс оглядел салон и, заметив, что Ухтомский по-прежнему не спит, подсел ближе.

– Не спится, Виктор?

– Николай, – шепнул тот, наклонившись к самому уху, – что такое система «Ураган»?

– Понятия не имею, – честно ответил Лунин. – Я ведь, дорогой князь, штафирка. Интеллигент в шляпе.

– А я, увы, военный, но здесь мне не доверят даже взвод. Да какой там взвод! Я и танк-то водить толком не научился!..

– А зачем вам танк? – поразился Келюс. – Не навоевались?

– Но я ведь больше ничего не умею! – сокрушенно вздохнул Ухтомский. – Что ж мне, вечно у господина Плотникова на шее сидеть?

– А мы вас редактором устроим. В отдел патриотической литературы, бином. Будете книжки про Дмитрия Донского править.

– Лучше в Исторический музей, – грустно улыбнулся Виктор. – Экспонатом. Чучело белого офицера в полный рост… Эти дхары – чудные ребята, но чем я им помогу? Как Симеон Бекбулатович, на троне сидеть стану? Конференции, пресса! Господи помилуй…

– Научитесь, бином!

– А-а! – безнадежно вздохнул Ухтомский. – Вы знаете, Николай, два дня назад я… я сделал предложение Лидии. Она… Она сказала, что не может дать сейчас ответ, но я все понял…

Лунин не без труда сглотнул, а затем с не меньшим усилием удержался от комментариев. Против курносой художницы он ничего не имел, но рассудил, что Виктору изрядно повезет, ежели ответ так и не последует. В последнее время Николай сам начал несколько побаиваться экзальтированной девицы, палящей из пневмопистолета по-македонски.

– А между прочим, кто-то говорил, что раскисать перед боем не рекомендуется, – ввернул он, напоминая Ухтомскому его собственные слова.

– Это верно, – безнадежно вздохнув, согласился тот. – Кстати, наш аэроплан, по-моему, снижается.

Келюс прислушался и понял, что Виктор прав. Гул моторов стал сильнее, свет в салоне замигал, пассажиры начали просыпаться. Лунин нащупал бумагу в нагрудном кармане, решив, что бланк скоро понадобится.

Самолет коснулся колесами влажной бетонки, долго катил по летному полю и наконец остановился. Из открытого люка пахнуло ночной сыростью. В темноте вспыхнули огни фар, и к аэробусу подкатил автомобиль.

– Николай, это вас, – кивнул Алексей. Лунин вздохнул и спустился по трапу. Из машины уже выходили военные. Тускло сверкнуло золотое шитье: к Николаю шагнул молодой генерал с незнакомой эмблемой на фуражке – золотым трезубцем на синем фоне.

– Товарищ Лунин? – генерал приложил руку к козырьку.

– Да… так точно, – растерялся Келюс, неловко козыряя в ответ. – Вот, прошу, товарищ… извините, пан генерал.

Он достал удостоверение. «Пан генерал» внимательно изучил его и вернул Николаю.

– Я генерал-майор Нестеренко, прилетел из Киева… Товарищ Лунин, мы так и не поняли, что случилось?

…Кажется, с обращением «пан» Лунин несколько поторопился.

– Нам нужно снять со станции некоторые приборы. Я думал, вы в курсе…

– Я-то в курсе, – вздохнул Нестеренко. – У вас в самолете офицерский взвод и сын… Впрочем, вы тоже в курсе. А если об этом визите узнают в Верховной Раде? Как прикажете объясняться?

Николай лишь развел руками. Нестеренко взглянул на него укоризненно и махнул рукой, разрешая высадку. Группа тут же стала спускаться вниз. Глебов строил людей, чтобы вести их к стоящим неподалеку вертолетам.

– Мы сделали все, о чем договаривались, но поймите и нас, товарищ… пан Лунин, – добавил Нестеренко, неожиданно улыбнувшись.

227