Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Страница 237

237

– Ушел, значит? Не уйдет, Николай… Клянусь!

Виктор подошел к закрывающему стену листу и постучал. Ему ответило глухое эхо. Князь хмыкнул, что есть силы дернул за край, но лист даже не шелохнулся.

– Гранату бы, – Ухтомский огляделся, покачал головой, – а лучше бы связку.

– Не надо, гэгхэн, – Анх расстегнул верхние пуговицы комбинезона, легко взмахнул руками, как бы пробуя их гибкость, и ухватился за края металлического листа. Ухтомскому на мгновение почудилось, что дхар стал выше ростом на целую голову, а вместо рук мелькнули страшные когтистые лапы. Послышался треск отдираемого металла. Виктор невольно протер глаза и облегченно вздохнул – Анх снова стал прежним, лишь комбинезон на плечах треснул, а металлическая пластина, каким-то чудом оказалась в его руках. Дхар легким движением отбросил ее в сторону и отступил.

– Однако… – пробормотал Виктор. В стене темнело отверстие, откуда несло холодом и сыростью. Князь поправил автомат, пересчитал запасные рожки и поглядел на безоружных дхаров.

– Не беспокойтесь, гэгхэн, – понял его Лхаст. – У нас свое оружие.

– Хорошо. Пошли! Я – первый.

Проход был узок, своды смыкались над самой головой, и временами дхарам приходилось наклоняться. Виктор быстро шел впереди, держа автомат наготове. К счастью, темнота не была полной – проход освещался небольшими тусклыми лампами. Пару раз все трое останавливались и прислушивались, но даже чуткие дхары поначалу не могли ничего разобрать.

– Ярты далеко, – заметил наконец Лхаст, – след слабый. Они спешат, гэгхэн. Но что-то тут не так…

– Засада? – нахмурился Ухтомский. – Черт, тоннель узкий…

– Это не ярты, – в голосе Анха Виктор уловил растерянность, – здесь есть еще кто-то…

Минут через десять тоннель стал расширяться, лампы попадались теперь чаще, в затхлом сыром воздухе повеяло свежестью. Но дхары совсем не обрадовались тому, что можно выпрямиться в полный рост. Они стали то и дело останавливаться, пока, наконец, удивленный Ухтомский не потребовал объяснений.

– Дальше нельзя, гэгхэн, – вздохнул Лхаст. – Даже дхарам.

Он замолчал и отвернулся. Князь пожал плечами и посмотрел на Анха. Тот отвел взгляд:

– Мы все погибнем, гэгхэн – и погибнем зря. Надо возвращаться.

– Я ходил в штыковую на пулеметы, – сухо ответил Ухтомский. – Там, откуда мы пришли, лежат Михаил и Николай. Можете возвращаться, господа!

– Хорошо, гэгхэн. Мы согласны погибнуть вместе с потомком Ранхая…

Ухтомский не ответил и двинулся дальше. Предохранитель был снят, палец лежал на спусковом крючке, но в тоннеле по-прежнему было тихо. Проход все расширялся, и внезапно впереди блеснул свет.

Они стояли у входа в большой круглый зал. Где-то под высокими сводами было прорублено небольшое окошко, сквозь которое сочилось неяркое утреннее солнце. Ухтомский удивленно осмотрелся – то, что он видел, ничем не походило на помещение современной станции. Зал был украшен грубо вырубленными в сером камне приземистыми колоннами, в стенах зияли ниши, а между ними стояли, словно вырастая из камня, странные скульптуры, не похожие ни на людей, ни на животных. Лица – или морды – имели по три глаза, пасти щерились рядами острых клыков…

– Здорово! – невольно восхитился Виктор. – Экий декаданс!

Дхары молчали. Внезапно Лхаст поднял руку. Анх тоже прислушался, вздрогнул и невольно сделал шаг назад.

– Он здесь – негромко произнес сын Вара. – Нам не уйти…

– Кто? – поразился Ухтомский, сжимая в руках автомат и осторожно водя стволом перед собой. – Господа, что за паника?

– Гургунх-эр… Автомат не поможет, гэгхэн.

Виктор хотел возразить, но вдруг заметил, что одна из странных скульптур дрогнула. Посыпались камни, по стенам зазмеились тонкие трещины, и низкая приземистая фигура начала отрываться от скалы. Еще ничего не понимая, Ухтомский рывком поднял автомат и нажал на спуск. Огоньки разрывов прошлись по скале, но чудовище уже освободилось из каменного плена и медленно двинулось прямо на дхаров. Глаза его были закрыты, страшная пасть скалилась, словно предвкушая близкую добычу. Еще одна очередь взбила каменную пыль, и тут Виктор увидел, что куски камня начинают отваливаться, а из под них тускло блеснуло что-то черное, похожее на застывшую смолу. Ухтомский снова нажал на спуск и опустил бесполезное оружие – пули отскакивали от черной блестящей кожи, не оставляя даже вмятин. Чудище было не выше дхаров, но во много раз крепче, с неправдоподобно широкими плечами, мощными столбами ног и короткими, почти квадратными руками. От гургунх-эра несло холодом и могильной сыростью. Ухтомский всмотрелся и вдруг понял, что черная шкура чудовища вовсе не из камня и не из металла, как ему показалось вначале. Она была живой – то и дело подергивалась, по ней пробегали легкий волны, словно тело наполнили тяжелой ртутью.

– Куда мне стрелять? – выдохнул штабс-капитан, всматриваясь в надвигавшуюся смерть. – Не железный же он!

– В глаза, гэгхэн, – тихо ответил Лхаст. – Но он откроет их только в последний миг.

– Гоголя начитались, господа! – дернул щекой Ухтомский, понимая, что надо уходить. Он обернулся и похолодел – отступать было некуда. Там, где только что темнел проход, темнела ровная поверхность скалы.

– Возьмите меч, гэгхэн, – внезапно сказал Лхаст, протянув Виктору длинный узкий сверток, который все это время держал в руках. – Что бы ни случилось, в руках гэгхэна должен быть меч. Это Бхата Ак…

Ухтомский послушно взял сверток, сбросил плотную ткань и достал из потемневших от времени кожаных ножен легкий клинок из темного неизвестного металла. Костяная рукоять была сделана, казалось, специально для узкой тонкой руки князя.

237