Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Страница 247

247

Лунин хотел окликнуть хозяина, но тот оглянулся сам.

– Здрав будь, Николай Андреев, сын Лунин!

Варфоломей Кириллович улыбнулся, аккуратно прислонил топор к крыльцу и принялся отряхивать снег с рукавиц.

– Согрелся ли в избе, воин Николай? Я с вечера топил…

– Здравствуйте, Варфоломей Кириллович! – пробормотал Келюс, все еще не веря своим глазам. – Как вы здесь? Откуда?

– Дивного тут, воин Николай, нет ничего. Избу сию я осенью нашел, подладил малость да и захожу порой. Место сие приметное. Тут в давние годы иная изба стояла, в которой сам Сергий бывал. В одном житии прочел я, что именно тут он свою судьбу выбрал. Будто, отроком еще, встретив здесь некоего раненого воина, излечил его, и было сие первым чудом Святого мужа. А воин тот поведал про некоего старца, в лесах спасавшегося, и решил отрок Варфоломей тому старцу наследовать. Даже имя его принял, как иноком стал.

Келюс вспомнил то, что случилось летом, и совсем растерялся. Он хотел рассказать об этом старику, но вовремя сдержался. Такому даже Варфоломей Кириллович не поверит!

– Не то дивно, что я здесь, – продолжал тот, – дивно, как ты от своих хором столичных сюда путь нашел.

– А я тут тоже бывал. На вылазке как-то, ну и потом… Икона здесь красивая!..

– Не красота в иконе важна. Но икона и в самом деле знатная. Века три ей, а то и больше.

– А там Сергий на вас похож, – решился Келюс. – То есть, мне показалось, что похож. Вначале… Вы ведь его полный тезка, как это я с самого начала не сообразил? Ведь у Нестерова есть картина про отрока Варфоломея…

– Сие совпадение суть, – проговорил старик столь серьезно, что Николаю вдруг показалось, что над ним слегка подтрунивают. – Наука мирская сии совпадения в расчет не берет. Не так ли?

– Ну вот и вы, – обиделся Келюс. – Сейчас все, бином, за науку взялись, все верующими стали! Крестики носят. Модно, видите ли…

– Отрадно зреть, сколь ты за истинную веру болеешь, – улыбнулся Варфоломей Кириллович. – Отринь сомнения, воин! Крест на неверующем мертв, и не умалится от того слава Страдавшего… Пойдем в избу, воин Николай. Зря, что ль, топлено…

Зайдя в дом, Лунин помог подкинуть дрова в печь, затем они со стариком уселись за стол, и Келюс извлек из сумки термос. Кофе досталось каждому всего по глотку, но любимый напиток слегка подбодрил и успокоил. Николай попросил разрешения закурить и коротко поведал о том, что случилось за эти месяцы. Временами Келюсу казалось, что даже Варфоломей Кириллович не поверит такому, но странный старик слушал серьезно, не перебивая.

– Утешать не буду, – вздохнул он, дослушав до конца, – друзей не воротишь… Выходит, тебе, воин, доведется до конца достоять. Ежели не устал, конечно…

– Я не устал! – Келюс отвернулся. – Только толку с меня… Температура – тридцать два градуса… Я ведь попросту нелюдь, ярт!

Старик покачал головой:

– Не станешь им, если не сдашься. Иначе нельзя, не только свое дело на плечах несешь…

– И вы тоже! Нашли вождя! Мне уже самому чудится… На иконе себя увидел.

– На той? – Варфоломей Кириллович улыбнулся и кивнул в красный угол. – Где я с Сергием схож? Не верь искушению лженаучному! Того быть не может, ибо не может быть никогда. Так ли реку, воин?

– Можете не намекать, – устало вздохнул Келюс. – Но тогда… Объясните! Кто вы? Что все это значит?

Старик сочувственно поглядел на Николая:

– Не стану, воин, не обижайся. Объясню – не поймешь, а поймешь – не поверишь. Сам до всего дойдешь… Ты и сейчас служишь Тому, от Кого отрекаешься. Не торопись, все узнаешь.

Келюс не стал спорить. Вспомнился странный Голос, слышанный в лесу, и Николай решил спросить о нем у всезнающего Варфоломея Кирилловича.

– Ирий? – ничуть не удивился тот. – Будь спокоен, Николай, не бесы тебя кликали. Только прав сей Голос: забыли люди то, что пращуры знали. Ты, почитай, угадал: «ирий» – не только по-гречески «мир». Спроси у дхаров, они помнят. По-дхарски Его имя «Эрво-мвэри»…

– Ну вот, объяснили! – Келюс огорченно вздохнул, и тут его взгляд упал на часы. Время подходило к двум, короткий зимний день близился к концу, и Келюс понял, что простоял перед странной иконой куда дольше, чем думал.

– Пора тебе, – кивнул старик. – Скоро темнеть станет.

Николаю вдруг захотелось спросить Варфоломея Кирилловича о чем-то важном, может быть самом главном, но слова не шли. Он вздохнул, закинул на плечо сумку.

– Не бойся, воин Николай, – улыбнулся тот, кто был так схож с Сергием. – Все еще успеешь. А сейчас – спеши. Именем Того, Кого тебе еще предстоит узнать, благословляю тебя, воин!..

И Варфоломей Кириллович осенил растерянного Николая широким крестом.

…Уже у края поляны Келюс оглянулся. Старик стоял у крыльца, и Николаю почудилось, что вокруг него струится золотое свечение. Наверное, виной было закатное солнце, медленно опускавшееся к вершинам припорошенных снегом старых деревьев…

…А далеко на востоке уже наступила ночь, и тьма окутала громады закованных в ледяной панцирь горы. Шекар-Гомп утонул в черноте, словно древний монастырь вымер и опустел. Но смотреть на старые стены и высокие квадратные башни было некому. Уже многие годы путь сюда был закрыт, и даже всевидящие глаза спутников слепли, не в силах разглядеть недоступную тайну.

Но Шекар-Гомп – Страж Раны – не вымер. Над башнями бесшумно вращались решетчатые уши локаторов, ввысь вздымались гигантские антенны, а где-то в глубине, укрытые камнем и металлом, их хозяева чутко следили за подвластной им страной. Невидимые волны могучего излучения неслись на северо-запад, подавляя непокорных и укрепляя волю послушных. Око Силы застыло в покое, но покой был лишь кажущимся. В любую секунду невидимая мощь готова была всколыхнуться и смертельной тяжестью обрушиться на мятежников.

247