Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы - Страница 61

– Не спится, Михаил? – одними губами, почти без всякого выражения, спросила Кора.

– Нет… да… в общем, по всякому, – растерялся полковник. – Кошмары, сударыня, замучили. Упыри мерещатся, кол им всем осиновый!

Тут он сообразил, что сморозил явную глупость, но извиняться было еще несуразней.

– Кол не поможет, – равнодушно ответила девушка. – Если душа заклята, ее не освободит даже разрывная пуля в сердце…

– Ради Бога, Кора, что вы такое говорите? – возмутился Корф.

– Правду… Здесь все меня принимают за больную, даже вы. Ваш Мик… Он славный мальчик.

– Про Папюса толковал, сударыня? – вздохнул барон.

– Да, – улыбнулась Кора. – Про Папюса, про Елену Блаватскую, чудодея мсье Филиппа и про тибетскую Книгу Мертвых. Он даже рассказал про древнюю рукопись о святом Иринее и жаловался, что ее автор не записал какое-то заклинание. Если бы это было все так просто!

– Кора… – барон на мгновение запнулся. – Мику, паршивцу, ей-ей уши надеру!.. Но рукопись об Иринее действительно существует…

И он как можно точнее передал то, что слышал от Ростислава Говорухи.

– Конечно, это может быть простой выдумкой… мистификацией, но заклинание я помню. На крайний случай…

– Михаил Модестович! – прервала девушка. – Михаил! Ради Того, к Кому обращаться я не имею права, – забудьте об этом! Если заклинание – выдумка, оно не поможет. А если правда – вы понимаете, что будет с вами?

– Пока не очень. Признаться, пробовать не тянет. Представляете: гвардейский офицер и… А посему все сие ерунда! Прищучим упыря – и баста!

– Волков храбр, – задумчиво проговорила Кора, – но боится смерти куда больше, чем обычные люди. Там его ждут уже давно. Волков как-то проговорился, что смерть принесет ему какой-то молодой солдат… или офицер, не помню. Он в это верит – и не щадит никого.

С утра Корф и Мик, ночевавший эту ночь у Келюса, отправились к «Олимпийскому». Барон, человек серьезный, решил действовать наверняка. Правнука он взял с собой не столько ради автомобиля, поскольку в погоню по оживленным столичным улицам не очень верил, сколько ради собственного спокойствия. Польщенный доверием Плотников клятвенно обещал во всем слушаться канадского кузена.

Остальные не покидали квартиры, кроме Фрола, который отправился к художнице, обещая вернуться в самое ближайшее время. Пришел он, однако, нескоро, причем не один, а с девушкой. Лида заявила, что по-прежнему не понимает, отчего самочинные сыщики не заявят на Волкова в милицию, но Фрола одного не пустит. Вздохнув, Келюс согласился, велев дхару не отпускать от себя авангардистку ни на шаг.

Часа в четыре пополудни позвонил Мик. Пожаловавшись на недостаток сигарет, он сообщил, что прибыл автомобиль с багажом певицы. Охраняли его действительно тщательно, но ни Волкова, ни самой Алии пока не было. Вскоре Келюс дал команду выступать, и все вместе направились к «Олимпийскому». На станции метро было людно – похоже, намечался аншлаг. У громадного здания спорткомплекса, стены которого пестрели гигантскими плакатами, изображавшими полуобнаженную диву с раскосыми восточными глазами, уже клубились толпы поклонников. Среди юнцов и девиц с несмываемым клеймом ПТУ на лбу, Келюс заметил группу крепких мужчин, явно не из числа тех, что посещают концерты поп-звезд. Лунин удивился, но тут один из них развернул имперский бело-черно-золотой триколор, а еще у нескольких Николай заметил свернутые транспаранты. Все стало ясно – патриоты готовились к бою.

Народ валил валом, и городские власти заранее оцепили здание тремя кордонами людей в форме. Первый ощетинился внушительного вида дубинками, которые время от времени угрожающе вздымались, заставляя толпу сохранять терпение. Впрочем, зрители вели себя тихо, приберегая эмоции для самого концерта.

Оставив Фрола и девушек в стороне от основного потока и запретив им сходить с места, Лунин направился к одной из запасных дверей, где должны были находиться барон и Мик. Он застал юного Плотникова в одиночестве – барон, любивший основательность, лично дежурил у наглухо закрытого служебного хода, надеясь подстеречь нежданных гостей.

Мик держался гордо. Ради пущей таинственности он водрузил на нос темные очки вместо обычных и демонстративно смотрел в противоположную от входа сторону, лишь время от времени бросая назад осторожные взгляды. Первым делом он закурил сигарету из пачки, привезенной Келюсом, а затем приступил к докладу.

Выгрузку багажа они наблюдали вместе с бароном, который мог лично опознать Волкова. Однако среди охраны, грузчиков и прочей обслуги майора обнаружить не удалось. Не мелькали в толпе и черные куртки – охранники Алии были одеты в цивильное.

– А багаж? – напомнил Николай.

– Обычный, – пожал плечами Мик. – Аппаратура, усилки, клавишник, инструменты всякие, контейнеры.

– Большие контейнеры? – Лунин вспомнил то, что капитан-гэбэшник рассказывал Корфу.

– Не-а, я же говорю – обычные. – Мик подумал и добавил. – Один, вроде, крупный. На нем еще надпись – «Не кантовать!», как на телевизоре.

Келюс велел Мику подождать еще десять минут, а потом вместе с полковником идти в зал, сам же вернулся к основным силам. Похоже, первая часть замысла – засада – провалилась. Фрол нетерпеливо покосился на Лунина, но тот, отрицательно покачав головой, в двух словах обрисовал ситуацию. Дхар пожал плечами и взглянул на Кору. Та кивнула.

– Там два входа, – принялся было объяснять ей Келюс. – Один открытый…

– Не надо, – остановила его девушка. – Я сама. Дайте мне билет, Николай, я скоро вернусь.